Я не расставалась с бумагой и карандашами ни на один день. В дождливую погоду, а это частое явление здесь, я самостоятельно бегала в Эрмитаж, зная туда дорогу лучше, чем в булочную. Все ожидали, что меня ждёт будущее художника. Вот только судьба распорядилась иначе: как-то мне попали в руки книги по йоге, и жизнь изменилась.

Одной из этих книг была книга Гиты Айенгар. Я читала и практиковала дома, но вскоре зашла в тупик и поняла, что мне нужен учитель. В то время не было центров йоги и занятия вели, арендуя школьный зал или зал в детском саду. Поиск учителя занял какое-то время ввиду отсутствия интернета, вся информация вывешивалась в объявлениях на водосточных трубах. Боже, сейчас пишу и думаю, что я родилась когда-то очень давно, когда мир не знал интернета и сотовой связи)) Да, все это было лет двадцать с небольшим назад. Я звонила по этим объявлениям и, приходя на занятия, всегда просила уделить мне пару минут до начала практики, потому что мне нужно было поговорить с будущим учителем. Я слушала этих энтузиастов, которые, как и я, знали о йоге только из книг, и потом уходила. Однажды я зашла в детский сад на р. Мойке, где по вечерам проводила уроки Татьяна Бородаенко. Услышав там имя Айенгар, я осталась.

Через некоторое время я пошла к Татьяне на курсы, на которых в течение 3 месяцев она нас готовила к работе преподавателя. Да, три месяца, - это не опечатка! Преподавателей не хватало, и через 3 месяца мы вышли в классы. Я помню свой первый урок, когда после него я пришла к Татьяне и сказала, что больше никогда не буду этим заниматься. «Это не моё», - категорично заявила я. Выслушав меня, Татьяна сказала, что у меня талант и она в этом не сомневается. Я ей поверила и решила остаться. Спустя некоторое время было обучение у Сергея Михайлова, где по выходным мы собирались, практиковали, смеялись и делились какими-то историями из жизни. Это было больше похоже на квартирник, чем на нынешний формат курсов. Нас было всего человек 12 или 15. Помню, как Паша Гришин готовил чудесные обеды, после которых Сергей пытался донести до нас философию, но кровь от мозга уходила в желудок, и в результате философия лишь вскользь затрагивала умы присутствующих. Где-то в сознании она всё же, правда, осела, и до сих пор вызывает постоянный зуд, требующий новых знаний и нового опыта.

Помню, как первый раз оказалась в институте Айенгара в Пуне и увидела Гуруджи. Помню, какие у меня были чувства к нему - это были одновременно и страх, и уважение, где было сложно разобрать, что первичнее. Я смотрела на него и не знала, как себя вести. Я наблюдала, как ведут себя ученики с ним, как ведёт себя он, молча слушала, как он говорит, и также молча складывала руки в намасте, когда его видела. Вроде бы я и выбрала его учение и следовала за ним, но чего-то всё же не хватало. Я скорее присутствовала рядом, чем была с ним. Через некоторое время я уже стелила свой ковёр рядом с Гуруджи и слушала, как он учит Абиджату.

Моё тело слышало его быстрее, чем мой ум, и это было удивительно, но при этом чувства к нему были прежними. В очередной раз я должна была поехать в Пуну в феврале 2014 года, и за пару месяцев до выезда я решаю, что мне нужно поехать позже, в августе. Я изменила время приезда и, как оказалось, я приехала попрощаться с ним и проводить его. Тогда у меня случился опыт полной капитуляции перед Учителем. Это произошло 2 августа. Он сидел на крыльце своего дома и я, как обычно, сложила руки в намасте для приветствия. Я смотрела ему в глаза и тут что-то произошло в моем сознании, что-то отпустило внутри и будто толкнуло к нему. Я подошла и опустилась на колени, наклонив голову к его стопам. Ишвара Пранидхана. Я была уже не рядом с ним: я была с ним и полностью доверилась его учению, ему. У меня и раньше не было сомнений в его учении, но в этот момент произошло полное доверие, когда вверяешь себя, а не следуешь за. 20 августа он ушёл из этой жизни. Я пришла попрощаться с ним, и, сидя рядом с его телом на полу в его доме, я, как обычно, сложила руки в намасте. Без единой мысли я смотрела на его тело, украшенное цветами. Только, выйдя из комнаты целый вихрь чувств и мыслей ворвался внутрь меня, и я что-то говорила ему; мне так много хотелось сказать. Я как будто знаю, что он мне скажет в ответ, я продолжаю изучать и практиковать. Спасибо Тебе. Намасте.

Не помню уже, в каком году я оказалась в Блаконе на практике у Фаека Бирия, который сыграл в моей жизни скорее роль любящего и заботливого отца, чем строгого учителя. Фаек любил всех, и каждый это чувствовал и приезжал именно за любовью. Помню, как один русский парень, не зная английского языка, восторгался Фаеком, т.к постоянно слышал от него только одну фразу: "I love you". С таким посылом он делал все, и даже больше, чем мог.